Я очень давно не
видела ее, ту, с которой связана корнями и пуповиной. Ту, которая всегда первой
встречала меня, когда приезжала на свою малую родину. Ту, которая всегда ждет
меня у самой дороги,
и чувствует все, что со мной происходит и, временами, принимает удар на себя.
Мы с ними
родились в один солнечный весенний день неподалеку от
Каменца-Подольского. Я и они, елочки-двойняшки, по обе стороны дороги у въезда в мое родное
село. С пеленок я знала, что эти зеленые красавицы, в каком-то смысле, мои
сестрички – благословляя свою первую внучку, счастливый дедушка посадил их в
мою честь: чтобы они росли вместе со мной, встречали и провожали
меня, чтоб всегда напоминали мне откуда я родом. «Колись, коли мене вже не
буде, - казав дідо, – приїдеш у село, побачиш ці ялинки, і згадаєш про мене».
Так и вышло… Дедушки
нету уже больше тридцати лет.
И одной из елочек
уже тоже нету… В тот год
меня, девчонку-подростка, накрыл в поле пчелиный рой: черное облако разъяренных
насекомых с остервенелым гулом жалило меня со всех сторон и только Ангел-Хранитель спас тогда меня от смерти. В тот день он принял облик сгорбленной старенькой
бабушки, укутанной в 30-тиградусную жару толстым шерстяным платком. Мозолистыми
руками, под градом укусов, бабушка заботливо укутала меня, задыхающуюся от бега
и рыданий, этим самым платком, надежно защищая от обжигающих жал. Я не помню,
что она говорила мне, как успокаивала, не помню как мы с ней попрощались, не
помню, как меня спасали всю ночь... Только знаю от мамы, что врач, накачав меня
какими-то уколами сказал, что противоядия нет и надеяться можно только на молодое
здоровое сердце, которое самостоятельно справится с таким количеством яда. Сердце выдержало, а вот своей спасительницы я
не видела больше никогда (как, впрочем, и ни разу до этого), хотя это очень
странно – в небольшом-то селе. А еще, после этого случая одна из моих елочек
начала болеть, чахнуть и, спустя какое-то время, окончательно высохла. Несомненно, это можно назвать совпадением, но я от чего-то верю, что как-то это связано с
тем самым пчелиным ядом. Кто знает, может быть именно ее жертва была ценой
моего спасения в ту ночь?
С тех пор моя елочка осталась одна и,
хотите верьте, хотите – нет, она всегда меня чувствовала. Маленькое деревце (колючее,
но симпатишное J) набиралось
сил, все плотнее укоренялось, тянулось в высь и, каким-то удивительным образом, по-своему повторяло все мои жизненные метаморфозы: если я приезжала в душевном
раздрае или с какими-то проблемами – меня встречало видавшее виды, побитое
непогодой и палящим солнцем, пожелтевшее и уставшее дерево. Но если я была
счастлива, у въезда в мое родное село качала тяжелыми ветками стройная лесная
красавица.
Жизнь сложилась
так, что уже много лет я не была на малой родине и очень давно не видела ее,
ту, с которой связана корнями и пуповиной. Но вот вчера, совершенно неожиданно,
брат-путешественник прислал мне это фото и я поняла, как соскучилась. Вот такая
она сейчас, моя маленькая елочка-сестричка. Красавица, правда? Выходит, еще
повоюем J
